И вновь я вернулась к божественному Александру Вертинскому-не знаю, что меня так поражает в его незатейлевых на первый взгляд "песенках" . Наверно, дыхание времени, первая половина 20 века, любимый период. Сказочность и болезненная эмигрантская тоска, которой нет в словах, но есть в духе и в том, где эти песни звучали: от Константинополя до Харбина.
Немного оставлю здесь.
Желтый ангел
В вечерних ресторанах,
В парижских балаганах,
В дешевом электрическом раю
Всю ночь ломаю руки
От ярости и муки
И людям что-то жалобно пою
Звенят, гудят джаз-банды,
И злые обезьяны
Мне скалят искалеченные рты.
А я кривой и пьяный
Зову их в океаны
И сыплю им в шампанское цветы.
А когда настанет утро,
Я бреду бульваром сонным
Где в испуге даже дети
Убегают от меня
Я усталый старый клоун
Я машу мечем картонным
И в лучах моей короны
Умирает светоч дня.
Звенят, гудят джаз-банды
Танцуют обезьяны
И бешено встречают рождество
А я кривой и пьяный
Заснул у фортепьяно
Под этот дикий гул и торжество.
На башне бьют куранты,
Уходят музыканты
И елка догорела до конца.
Лакеи тушат свечи,
Давно утихли речи,
И я уж не могу поднять лица.
И тогда с потухшей елки
Тихо спрыгнул желтый Ангел.
И сказал :Маэстро, бедный,
Вы устали, Вы больны.
Говорят, что Вы в притонах
По ночам поете танго?
Даже в нашем добром небе
Были все удивлены.
И закрыв лицо руками
Я внимал жестокой речи.
Утирая фраком слезы,
Слезы боли и стыда.
А высоко в синем небе
Догорало Божьи свечи.
И печальный желтый Ангел
Тихо таял без следа...В синем и далеком океане
Вы сегодня нежны,
Вы сегодня бледны,
Вы сегодня бледнее луны…
Вы читали стихи,
Вы считали грехи,
Вы совсем как ребенок тихи.
Ваш лиловый аббат
Будет искренне рад
И отпустит грехи наугад…
Бросьте ж думу свою,
Места хватит в раю…
Вы усните, а я вам спою.
В синем и далеком океане,
Где-то возле Огненной земли,
Плавают в сиреневом тумане
Мертвые седые корабли.
Их ведут слепые капитаны,
Где-то затонувшие давно.
Утром их немые караваны
Тихо опускаются на дно.
Ждет их океан в свои объятья,
Волны их приветствуют звеня.
Страшны их бессильные проклятья
Солнцу наступающего дня…
В синем и далеком океане,
Где-то возле Огненной земли…
Для прекрасной Дитрих
Марлен
Вас не трудно полюбить,
Нужно только храбрым быть,
Все сносить, не рваться в бой
И не плакать над судьбой.
Надо розы приносить,
И всегда влюбленным быть,
Не грустить, не ревновать,
Улыбаться и вздыхать.
Надо вас боготворить,
Ваши фильмы вслух хвалить
И смотреть по двадцать раз,
Как актер целует вас,
Прижимая невзначай…
Гудбай!
Все журналы покупать,
Все портреты вырезать,
Все, что пишется о вас,
Наизусть учить тотчас!
Попугая не дразнить,
С камеристкой в дружбе жить,
Чистить щеточкой «бижу»
И водить гулять Жужу.
На ночь надо вам попеть,
С поцелуями раздеть,
Притушить кругом огни…
«Завтра съемка, ни-ни-ни».
И сказать, сваривши чай:
«Гудбай!»
Ожидая вас, не спать,
В телефон не проверять,
Не совать свой нос в дела,
Приставая: «Где была?»
И когда под утро, злой,
Вы являетесь домой,
Не вылазить на крыльцо,
Следать милое лицо:
«Замолчи, Жужу! Не лай!
Гудбай!»
Так проживши года три,
Потерять свое «эспри»,
Постареть на десять лет
И остаться другом?.. Нет!
Чтоб какой-нибудь прохвост,
Наступивши мне на хвост,
Начал роль мою играть
И ко мне вас ревновать?
Нет. Уж лучше в нужный срок
Медленно взвести курок
И сказать любви: «Прощай!
Гудбай!Мадам, уже падают листья
На солнечном пляже в июне
В своих голубых пижама
Девчонка, звезда и шалунья, -
Она меня сводит с ума…
Под синий «берсез» океана
На желто-лимонном песке
Настойчиво, нежно и рьяно
Я ей напеваю в тоске:
«Мадам, уже песни пропеты,
Мне нечего больше сказать!
В такое волшебное лето
Не надо так долго терзать!
Я жду вас, как сна голубого!
Я гибну в любовном огне!
Когда же вы скажете слово,
Когда вы придете ко мне?»
И, взглядом играя лукаво,
Роняет она на ходу:
«Вас слишком испортила слава.
А впрочем, вы ждите… Приду!»
Потом опустели террасы,
И с пляжа кабинки свезли,
И даже рыбачьи баркасы
В далекое море ушли.
А птицы так грустно и нежно
Прощались со мной на заре.
И вот уж совсем безнадежно
Я ей говорил в октябре:
«Мадам, уже падают листья!
И осень в смертельном бреду!
Уже виноградные кисти
Желтеют в забытом саду!
Я жду вас, как сна голубого!
Я гибну в осеннем огне!
Когда же вы скажете слово,
Когда вы придете ко мне?»
И, взгляд опуская устало,
Шепнула она, как в бреду:
«Я вас слишком долго желала,
Я к вам никогда не приду!»
@темы:
поэтическая страница